Металлическая дверь захлопнулась с громким лязгом. Перед тем, как Кота успел вскочить на ноги, ключ уже сделал два оборота в замке.

С момента их задержания полицейскими прошло около получаса. Патрульный настойчиво сопроводил их в помещение, напоминающее комнату для собраний. Он даже не потрудился объяснить Коте причину задержания. На все вопросы ответ был примерно одинаковым: «Не беспокойтесь, вам ничего не угрожает». Коту это совершенно не обнадёживало.

В комнате было несколько длинных столов – парню они напомнили сдвинутые вместе парты – и два ряда стульев. Хоть Кота никогда не был в полицейском участке, но ожидал он не этого. Эта комната скорее всего была подобием зала ожидания.

Ситуация в любом случае сулила ему неприятности. Даже если у Коты получится доказать невиновность, визит в отделение полиции обязательно останется в документации. У него неспроста потребовали все личные вещи: теперь телефон и ID-карта с реквизитами парня были вне досягаемости.

На ID-карте, хранящей всю информацию о человеке, записывалась также история его взаимодействий с органами власти. Если ты считался неблагонадёжным, ты мог потерять работу. Этого Кота допустить не мог.

И рабочую смену завтра никто не отменял. Поёжившись от возможности проторчать здесь сутки или больше, Кота решил не сидеть без дела. Он подошёл к двери и пару раз ударил в неё кулаком — несильно, не с целью её повредить, но чтобы быть услышанным по ту сторону.

— Эй! Меня слышно? Произошла ошибка!

Попытка докричаться до кого-то извне ничем не увенчалась. Браслет на руке предупреждающе моргнул красным светом и начал нагреваться. Отчаянно замахав рукой, Кота сделал несколько шагов назад, пока жар не сменился на привычный холод металла.

— Всё, хватит! — оттянув браслет от кожи, он с укором стрельнул глазами в сторону двери. — Твою мать, могли бы и предупреждением обойтись.

Тонкая серебряная полоска, зафиксированная на его запястье, не могла ничего ответить. Ограничители не были наделены такой функцией. Кота давно не сталкивался со столь агрессивными сигналами, исходящими от браслета. Впрочем, что-то рисковое он себе в последний раз позволял будучи подростком.

Он мог давно быть дома, если бы не втянул себя в эту неразбериху. Потирая пострадавшие от встречи с дверью костяшки пальцев, Кота наконец повернул голову в сторону человека, испортившего ему день.

Тот словно вообще его не замечал, задумчиво уставившись в стену. Кота ни разу не имел дел с правоохранительными органами, но догадывался, что с парнем точно было не всё в порядке. Единственной причиной для их задержания казалось желание незнакомца распрощаться с жизнью на переполненной трассе. Кота же просто попался на крючок за компанию, когда схватил несостоявшегося самоубийцу за руку. Браслеты-ограничители, к сожалению, далеко не всегда работали исправно.

— Ты не мог бы перестать на меня пялиться? Спасибо.

Сперва Коте не удалось понять, прозвучала ли эта фраза у него в голове или источник проблем действительно соизволил с ним заговорить. Второй вариант оказался верным — не отрывая туманного взгляда от возникшего у него в руке телефона, парень одёрнул Коту за любопытство.

Пока они были взаперти виновник происшествия сохранял на лице невозмутимое, расслабленное выражение. Его равнодушие необъяснимо раздражало Коту. В голове крутился застрявший где-то в горле вопрос: «И это вся благодарность за спасение?» Оскорблённо выдохнув через нос, он проигнорировал грубую фразу и опустился на стул рядом с выходом.

— Уже перестаю. Кстати, я тебя едва ли не из-под колёс машины вытащил, — процедил он, нервно постукивая указательным пальцем по согнутому локтю. — И угодил сюда тоже из-за тебя.

Ответа не последовало. Снова взглянув на своего вынужденного соседа, Кота слегка наклонил голову вбок. Ему стоило невероятных усилий не переходить на личности.

— Вы только и делаете, что доставляете людям неудобства.

Кота не удержался от едкого замечания. Своим обращением к невидимому множеству людей он обобщил главную угрозу для репутации политики здравоохранения — самоубийц, с которыми государство боролось последние лет двадцать.

Как можно стремиться к смерти, когда тебя так отчаянно пытаются удержать здесь? Кота никогда этого не понимал.

Укол выбранной им фразой пришёлся как раз по больному месту. Незнакомец неприязненно скривился, а телефон в его руке дрогнул и чуть не выпал вниз. Однако это не принесло Коте ожидаемого удовлетворения. Он замолчал, подперев ладонью щёку, пока нога отбивала по полу гневную дробь.

Хотелось задеть парня посильнее, но нужных слов не находилось. Кота поймал себя на том, что от скуки опять начал пристально его разглядывать.

Его лицо с правильными, даже искусственными чертами могло бы, наверное, принадлежать какой-то мелкой знаменитости. Администратор на работе Коты точно описала бы его как свой «типаж» — такой приветливый, но замкнутый лирический герой. Однако, приглядевшись, можно было заметить следы усталости на лице парня и некоторую небрежность в его внешнем виде.

Кота уже давно обратил внимание на телефон в руках незнакомца, благополучно миновавший бдительные очи стражей порядка. Парень рутинно набирал кому-то сообщение.

— У тебя не забрали телефон? Почему? — встав со стула, Кота обошёл разделявший их стол и с недоумением уставился на наглеца сверху вниз.

— А ты что? Отдал, когда попросили? — тот насмешливо хмыкнул, покручивая гаджет в руках. — Я свои права знаю, и личные вещи кому попало в руки не даю.

Стиснув зубы, Кота выдохнул, удерживая себя от совершения поступка, о котором он пожалеет. Это было не просто скверным поведением, а намеренной попыткой вывести собеседника из себя. Но у нахала было кое-что, чем Коте требовалось воспользоваться; а значит, настало время продемонстрировать свои навыки работника сферы обслуживания.

— Айске Кота. Так меня зовут, — произнёс он с натужной улыбкой, протягивая ладонь вперёд для рукопожатия. — Ты?

Парень не принял его руки, но достал из другого кармана ID-карту и повернул лицевой стороной.

— Прочитать сможешь?

Он ответил снисходительно, словно обращался к кому-то на уровень ниже своего. Кота нахмурился, немного задетый этим комментарием: может, он и не знал все канджи наизусть, но это не было редкостью.

Кёго Хигура. Произнеся его имя и фамилию про себя несколько раз, Кота с удивлением подметил, что два канджи в них совпадали с его собственными. Деталь, о которой он бы никогда не узнал просто на слух.

— Раз мы теперь знакомы, у меня есть просьба. Мне нужно позвонить кое-кому.

Кота прикрыл глаза, готовясь к тому, что его терпение продолжат испытывать. Однако Хигура, пожав плечами, положил на стол телефон с предварительно открытым списком контактов и приглашающе придвинул его поближе.

— Родители с ума сходят, да? — уголок его губ приподнялся в то ли иронической, то ли сопереживающей улыбке.

— Администратор. Если я не выйду на работу завтра…

Хигура понимающе кивнул, опуская подбородок на сцепленные вместе ладони. Кота с недоверием взял телефон и по памяти набрал нужный номер, прикладывая динамик к уху. Звонок приняли спустя всего три гудка.

— Эрика-сан.

Кота обратился к ней прежде чем она успела что-то сказать. На другом конце провода повисло недолгое молчание. Может быть, администратор не узнала его по голосу и сейчас гадала, кто решил потревожить её?

— Кота? Что случилось? — в замешательстве поинтересовалась она спустя небольшую паузу. — Чей это номер?

Облегчённо выдохнув, Кота покрепче сжал телефон в руке.

— Эрика-сан, я... попал в неудобную ситуацию.

Молчание продлилось ещё пару секунд. Девушка вздохнула в динамик, перейдя на одновременно раздосадованную и ничуть не удивлённую интонацию.

— Ну и насколько всё плохо? По шкале от одного до десяти.

Беспокойно бегающий по комнате взгляд Коты застыл на ручке двери, медленно опускающейся вниз под давлением чьей-то ладони снаружи.

— Десять, — пробормотал он, растерянно улыбаясь. — Я возьму отгул на завтра, Эрика-сан.

— Чего...? Кота!

Оборвав звонок, он быстро просунул телефон в карман куртки опешившего Хигуры. Они должны были сохранить последнее средство связи любой ценой.

Дверь открылась, но никто не переступил порога. Тень от силуэта в коридоре разлилась по полу, исказившись и показавшись в разы больше обычной человеческой. Кота почувствовал, как во рту у него пересохло. Это был совершенно детский страх — будто кто-то упрямо продавливал кнопку звонка, а он не мог в слезах убежать в комнату к маме. Один, обречённый беспомощно дрожать перед лицом возможной опасности, не сводящий широко распахнутых в испуге глаз с замка.

— Кёго-сан, прошу пройти за мной.

Кота прищурился, пытаясь разглядеть человека в дверном проёме. Послушно поднявшись со стула, Хигура оглянулся через плечо и беззаботно помахал ему ладонью.

— Береги себя, Кота-сан, — шепнул он, напоследок одаривая его едва заметной улыбкой. — Не делай больше таких глупостей.

Эти слова заставили что-то в груди Коты сжаться. Почему? Он не имел ни малейшего понятия. Но эта сцена была знакомой, настолько мучительно знакомой, что он чуть не сорвался с места, чтобы ещё раз схватить его за руку; как тогда, стоя на светофоре.

Вцепившись ногтями в сиденье, он вынудил себя подавить этот порыв и сглотнуть образовавшийся в горле комок.

Не сейчас. Нельзя позволить себе ещё одну ошибку.

* * *

После того, как Хигуру без объяснений забрали из зала ожидания, Кота рассчитывал на худшее. Но этого не случилось. Спустя полчаса его пригласили в уютно обставленный соседний кабинет и проверили данные с ID-карты, извинившись за ошибочное задержание: видимо, чтобы он прямо там не начал строчить жалобы в вышестоящие органы. К счастью, заниматься этим никакого желания не было.

— Никаких вопросов к вам, Айске-сан, — молодая сотрудница с не подходящей её строгому лицу улыбкой сложила ладони на столе, сосредоточенно глядя на Коту. — Но я взглянула на ваши показатели здоровья…

— Что с ними не так?

Кота постарался ответить спокойно, но в его голосе всё равно прослеживались враждебные нотки. Он надеялся избежать злополучной темы своего самочувствия, всегда выводящей его из равновесия. К сожалению, увильнуть от вопроса не представлялось возможным.

Браслет-ограничитель и ID-карта работали в связке. В устройство браслета входили аппарат для измерения пульса и игла для взятия пробы крови — всё, чтобы иметь доступ к мгновенному анализу состояния организма. Девайс также имел свойство крепко обхватывать запястье или предостерегающе нагреваться, что и испытал Кота сегодня впервые за долгое время.

Так ограничитель мог «предвидеть» и предотвратить угрожающие жизни факторы. Ко всему прочему, каждые четыре месяца для всех граждан проходил обязательный медосмотр, на котором собранные браслетом за период времени данные переписывались в ID-карту.

После этого человек попадал в одну из трёх зон здоровья: зелёную, оранжевую или красную. Последние несколько лет Кота балансировал между оранжевой и красной зонами, с трудом приводя режим сна и питания в норму аккурат к дате медосмотра.

Этот процесс стал для него рутинным. Честно сказать, на своё здоровье Коте было наплевать. Но он не хотел попадать в красную зону и отправляться на принудительную реабилитацию, чтобы вернуться к потерянному месту работы и сильно упавшему социальному статусу.

Наверное, это было обычным делом для кого-то вроде Хигуры. Кота же потратил слишком много сил на приведение своей жизни в порядок, чтобы сейчас рисковать потерять всё и сразу.

— Просто хотела пожелать вам успехов, — ответила сотрудница после недолгой паузы.

И правда, что ещё она могла сказать? Не то чтобы служебное положение девушки обязывало её к чему-то кроме мягкого выражения беспокойства. Разбираться с самочувствием Коты будут врачи на следующем нескором медосмотре.

— А что будет с тем парнем, которого забрали со мной?

В кабинете повисла тишина. Кота и сам не понял, почему решил спросить это. Излишнее любопытство в отношении правонарушителя точно не аукнется ему ничем хорошим.

— Вы знакомы? — девушка снова подняла на него взгляд, уже холоднее, чем в прошлый раз.

— Нет. В первый раз его вижу, — отказавшись от затеи сболтнуть что-то ещё, Кота сухо поклонился и приготовился отчаливать домой. — Надеюсь, он не доставит проблем.

— Такая уж у нас работа.

Последняя фраза прозвучала устало, но никакого сочувствия к девушке Кота не испытал. Попрощавшись, он поспешил выйти в коридор и покинуть здание в сопровождении ещё одного сотрудника. Большой перекрёсток, послуживший сценой сегодняшнего происшествия, показался прямо напротив. Кота и раньше бывал здесь, но его ассоциации с этой точкой определённо будут замещены другими.

Вздохнув, он пошарил по карманам, проверяя наличие в них ключей и ID-карты. Досаду от потраченных впустую пары часов жизни можно попробовать компенсировать чаем с тапиокой по пути к метро. Если бы не уже расписанный график, Кота с большой радостью помчался бы сейчас на работу вместо того, чтобы идти домой.

Развернувшись лицом к зданию полицейского участка, он ещё какое-то время бесцельно простоял на месте, пока не начал привлекать внимание прохожих. Лучше бы этому вечеру не заканчиваться очередной неприятностью. Кота проигнорировал взявшееся из ниоткуда плохое предчувствие и нехотя поплёлся подальше отсюда.

***

Поездка на метро занимала около часа, но восприятие времени для Коты уже давно стало другим. В вагоне на него всегда нападала дикая вялость, заставляя глаза слипаться против воли. Он спокойно продремал бы до своей станции, если бы не попал в вечерний час-пик и не простоял до неё почти всё время.

В поезде начали появляться свободные места лишь в последние пятнадцать минут. Устало упав на сиденье, Кота не нашёл в себе сил даже вытащить из кармана телефон и проверить сообщения в мессенджере. Последствия накопившегося за день стресса догнали его в двойном размере и сделали всё тело тяжёлым. Он то и дело щипал себя за руку, чтобы не отключиться и не проехать свою остановку.

Всё вокруг казалось непривычно туманным и расплывчатым. Кота не мог объяснить причины своего беспокойства. Неужели для его скучной жизни такое «приключение» оказалось слишком выбивающим из колеи? Это уже было позади, и он отделался малой кровью, но напряжённый стук в ушах не затихал. Не покидало ощущение, что он и спать сегодня отправится с тревожными мыслями.

Дорога до дома после выхода из метро была пройдена неожиданно быстро. Ноги сами понесли Коту в наскучившем направлении, не требуя от него никаких дополнительных усилий. Его встретила непримечательная улочка с выстроенными в ряд бежевыми трёхэтажками, которых в районе было больше любых других зданий. Он вырос в одной из них, и с трудом представлял жизнь где-то ещё.

Поднявшись на третий, последний этаж по открытой лестнице, Кота дёрнул ручку двери прежде чем потянуться за ключами. Закрыто. Значит, никто кроме него сегодня не выходил. В этой квартире он был единственным человеком, закрывающим дверь после себя на ключ. Успокаивало лишь то, что Айске знали своих соседей с десяток лет и не сомневались в их надёжности.

Звук защёлкивающегося замка не вызвал никакой реакции домочадцев. Сняв обувь, Кота ещё раз для уверенности потянул дверную ручку и прошёл до середины прихожей.

— Я дома, — негромко объявил он, не ожидая ответа.

Незыблемая тишина родной квартиры прерывалась только шумом работы старенького холодильника с кухни. Половицы дополняли скрипом каждый шаг вглубь места, которое Кота по своей воле ни за что не назвал бы комфортным. По мере его продвижения вперёд звуков становилось больше. К гудению холодильника добавился редкий стук капель воды о дно ванной и неразборчивое бормотание телевизора в дальней комнате.

Но эти звуки были вполне предсказуемыми и органичными, в отличие от отдалённого треска разрываемого материала.

Кота зажмурился, концентрируясь на своём слухе. И это побудило его ускорить шаг, чуть ли не влетая в гостиную, по совместительству выполняющую функцию его спальни. Он был бы рад возможности запирать её на отдельный ключ, чтобы подобных вещей больше не происходило. Однако быстрее и легче было бы просто смириться с реальностью, в которой он существовал не первый день.

Женщина, сидящая на полу посреди клочьев бумаги, не обратила внимания на стук дверной ручки о стену. Её побелевшие от напряжения пальцы продолжали истязать не поддающиеся опознанию обрывки.

— Ма-…

В лёгких болезненно укололо, не давая закончить фразу. Сколько бы времени ни прошло, Кота всё ещё не мог переступить через себя и снова назвать её своим родителем. Женщина вскинула голову, встретившись с ним замутнённым взглядом, и активнее зашарила руками по полу в попытках сгрести обрывки в одну кучу.

— Что ты творишь?.. — поборов шок и раздражение, он всё равно задал ей этот бесполезный вопрос, пытаясь разглядеть в клочках хоть какие-то намёки на то, чем они раньше были.

Женщина засуетилась сильнее прежнего, роняя из ладоней пригоршни мятой бумаги. Её глаза забегали по комнате, пока наконец не остановились на Коте, приобретая слабый проблеск сознания. И этот проблеск ощущался в десять раз болезненнее чем устроенная ей разруха.

— С возвращением, Кота…

Этот человек… его мать, потерявшая всякий интерес к издевательству над макулатурой, судорожно сцепила руки у него за спиной. Кота позволил женщине уткнуться в его плечо, не обнимая её в ответ. Он слабо потянулся за одним из обрывков на полу, чтобы рассмотреть его поближе.

— Зачем?

В груди заболело так сильно, что он смог выдавить лишь одно слово. Захотелось в порыве эмоций оттолкнуть мать от себя и раскричаться на неё, обозвать безумной или ещё что похуже. Может, схватить её за плечи и трясти, требуя объяснить поступок и вернуть всё как было.

В современном мире вся важная информация о человеке хранилась в его ID-карте. Ни в каких физических документах не было нужды. Даже если у кого-то из взрослых или пожилых граждан сохранились бумажные свидетельства или справки старого образца, их легко можно было перевести в цифровой формат, если они считались важными.

В доме Айске печатными были только фотографии. И именно на их обрывки Кота сейчас смотрел из-за спины своей матери, понимая, что восстановить их шанса уже не будет. Больше половины страниц лежащего обложкой вверх фотоальбома были безжалостно вырваны и уничтожены.

Отстранившись от объятий единственного жильца квартиры помимо него, Кота выдохнул сквозь стиснутые зубы и мягко положил ладони ей на плечи. Он не мог улыбнуться как ни в чём не бывало, чтобы обнадёжить мать и не обрушивать на неё вину за содеянное. Но это было и не нужно — будто очнувшись ото сна, женщина похлопала глазами и устало потёрла виски.

— Точно… Я и забыла, что ты возвращаешься в это время, — пробормотала она, будто нащупывая подходящие слова перед тем, как способность внятно говорить вернулась к ней полноценно. — А я как раз почти закончила ужин.

— Здорово. Я скоро помогу тебе, подождёшь на кухне?

Женщина рассеянно скользнула взглядом по беспорядку в комнате, как будто не имела к нему никакого отношения. Она поднялась на ноги, опираясь на руку сына, и с благодарной улыбкой скрылась на кухне. Кота тихо опустился на колени, один за другим подбирая и разглядывая изувеченные фрагменты снимков.

На всех фотографиях, один или вместе со своими домочадцами, был изображён жизнерадостный мужчина. По внешней схожести было легко догадаться, кем Коте приходился этот человек.

Хорошо, что он не стал свидетелем разрушения своей же семьи. Кто был бы рад видеть свою супругу в таком состоянии? Кто не пришёл бы в отчаяние, зная, какую тоскливую юность пришлось перенести его ребёнку?

В отличие от ситуации несколько лет назад, сейчас мать не нуждалась в постоянном наблюдении врачей. Она могла передвигаться по квартире и выходить за её пределы по своим делам, зачастую ограничивающимся дорогой до магазина и обратно. Но в дни, когда что-то случайно напоминало ей об утрате, она могла совершать импульсивные вещи.

Кота не знал предела поступков, которые женщина могла совершить в одиночестве. Он не мог оценить вероятность того, решит ли она в один момент придушить его подушкой или поджечь всю квартиру. Часть этих мыслей были параноидальными, но никто не давал ему ни гарантии, ни поддержки — кроме доброй соседки, ежедневно заглядывающей их проведать.

Стоимость содержания в специальном учреждении была для Коты непосильной. Если он проработает ещё немного, то ему наконец хватит денег на то, чтобы нанять сиделку. Пусть прикинется новой соседкой и подружится с матерью, чтобы составлять ей компанию. В последнее время даже находиться рядом с ней было невыносимо тяжело.

— Кота, ты идёшь?

Женщина, в которой он давно не узнавал своего дорогого человека, снова появилась в дверном проёме. Браслет-ограничитель на её худом запястье выглядел так, словно был готов соскользнуть с руки без лишней помощи.

— Да, подожди ещё немного, — убедившись в том, что на него больше не смотрят, Кота сложил оставшееся от фотографий обратно в альбом и спрятал его на полке посреди книг.

Как долго это будет продолжаться? Ещё одна ночь тревожного сна и утро, которому он не будет благодарен за то, что опять проснулся. Разжав ладонь, Кота уставился на обрывок снимка с улыбающимся лицом отца, словно ожидая от него совета.

Скажи, что мне по-твоему делать дальше?

Сколько бы любви и радости когда-то ни принёс этот человек, Кота знал, что не сможет полностью его простить.